Глава шестая
ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР
ет ли опасности в том, что все эти разговоры о дружбе с Богом подорвут должное благоговение перед Ним?
Об этом спросил меня один пастор, с которым я недавно встретился на церковной конференции. Надо сказать, что других также беспокоит этот вопрос.
Нет сомнения, что он заслуживает самого серьезного рассмотрения, поскольку для многих, вероятно, нелегко чтить Бога как бесконечного Творца и в то же время как доброго Друга. Когда страх прошел, и Бог перестал являть знамения Своего величия и всемогущества, люди, собравшиеся у подножия горы Синай, почувствовали, как мало-помалу их благоговейный настрой начинает пропадать. Пока сверкала молния и земля сотрясалась под ногами, израильтяне готовы были дать Богу любое обещание. Быть может, кому-то эта дрожащая покорность покажется «должным благоговением», однако спустя несколько дней после того как стихли последние удары грома, народ уже кружился в дикой пляске вокруг золотого тельца! (Исх. 32)
Пока Иисус чудесным образом насыщал толпы голодных, исцелял больных и воскрешал мертвых, люди с готовностью поклонялись Ему и величали царем. Но когда Он с безмерным смирением стал отвечать Своим врагам, с бесконечным терпением и уважением принимать грешников, когда Он дал понять, что Его царство нельзя учредить силой, когда на Голгофе Он смиренно претерпел бесконечные надругательства, большинство Его последователей оставили Его и посмеялись над Его словами о том, что Он — Сын Божий.
Иуда был одним из тех, кто в милосердии увидел слабость. Когда Иисус стал перед ним на колени, чтобы
омыть его ноги, Иуда почувствовал презрение к Нему. Бог, которого Иуда мог уважать, никогда бы так не унизился.
Что побуждает к большему преклонению: ужасающее проявление божественного всемогущества на горе Синай или описание того, как великий Творец тихо скорбел на Елеонской горе? Если бы обе эти истории научили нас видеть в Боге величественного Царя и доброго Друга, мы научились бы поклоняться Ему так, как Он хочет — без стра ха, как друзья.
Друзья лучше понимают Божий действия, так как Бог может говорить с ними напрямую. В отличие от рабов с их простой покорностью они стремятся больше узнать о том, кем восхищаются. Оберегая имя Божие (как и надлежит друзьям), они дают понять, что им вполне можно доверить то, что другие поняли бы превратно и чем, быть может, даже злоупотребили бы.
Бог может явить друзьям Свою доброту, не боясь, что они с презрением отнесутся к ней как к слабости. Он может сказать им, что больше всего ценит их свободу, сказать без опасения, что они с меньшим уважением начнут относиться к дисциплине и порядку. Бог может показать им, что Он — воплощенное прощение, не беспокоясь при этом, что они станут воспринимать грех менее серьезно. Он может заверить их в том, что бояться не надо, не опасаясь, что это умалит их почтение и благоговение.
Иисус открыто предостерегает о том, сколь опасно делиться ценными познаниями со всеми, кто не готов принять их, кто вообще может счесть их за оскорбление. В Своей нагорной проповеди, завершая чудесный рассказ о Боге, Иисус предупредил: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». (Мат. 7:6)
Сказано довольно сильно, однако события, произошедшие с Иисусом в ближайшие три года, доказали, что Он был прав.
Без «темных речей»
А теперь представьте: Бог сказал вам, что с вами Он может говорить не так, как с другими, потому что вы — Его друг. Столь высокую оценку получил Моисей, и мне интересно, что он чувствовал, когда слушал, как Бог говорил Мариами и Аарону,что с их братом Он может говорить более открыто, чем даже с пророками.
Мариам и Аарон возревновали к этим особым отношениям, хотя о Моисее было сказано как о «человеке, кротчайшем из всех людей на земле». (Числ. 12:3) Помню, ребенком я думал, что если Моисей сам написал этот стих, то с его стороны было не очень скромно хвалиться собственной кротостью! Однако позднее я понял, что для того чтобы признать себя кротким, требуется немалая доля смирения. Кроткому вождю редко доверяют и нечасто им восхищаются. Во время президентских выборов кандидаты в президенты считают, что, превознося свою кротость и скромность, они не смогут доказать своего права на высокий пост!
Одно из первых стихотворений, которому научила меня моя мать, начиналось словами: «На малютку тихо глянул добрый, кроткий Иисус». Тогда я думал, что это прекрасно. Впрочем, я и сейчас так думаю. Однако, как предсказал пророк Исайя, многие из тех, кому Иисус пришел рассказать о Своем Отце, встретили Его с презрением и не приняли Его из-за Его доброты. (Ис. 53:3,7)
Задолго до этого Бог сказал кроткому Моисею, что однажды Он воздвигнет пророка из народа Израилева, «такого, как ты». (Втор. 18:15-18) Иисус увидел в этом пророчестве Себя (Лук. 24:27,44; Деян. 3:17-26), и Моисей, наверное, все больше и больше удивлялся и восхищался, глядя, как Сын Божий принимал всех, и особенно своих врагов, с небывалым смирением и милосердием,
Прежде чем Иисус умер на кресте, Моисей встретился с Ним на горе Фавор. С ними был и пророк Илия — и все трое (два человека и Бог-Творец, хотя и облеченный в человеческую плоть) говорили друг с другом «лицом к лицу», как друзья. Лука указывает, что они говорили о жестоком отвержении Иисуса и о той казни, которую Ему надлежало претерпеть. (Лук. 9:28-36; Мат. 17:1-8, Мар. 9:2-8)
Многие презрели Христа за Его кротость, но разве Моисей постыдился стать рядом со своим Господом? Напротив, велика честь уподобиться «доброму, кроткому Иисусу»!
В Книге Чисел Моисей не постыдился назвать себя «человеком кротчайшим из всех людей на земле». Но быть таким значит быть как Бог.
Похоже, однако, что такое качество Моисея не вызвало уважения со стороны его брата и сестры. Господь призвал всех троих и, повелев Аарону и Мариами выступить вперед, сказал:
«Слушайте слова Мои: Если бывает у вас пророк Господень, То Я открываюсь ему в видении, Во сне говорю с ним. Но не так с рабом Моим Моисеем, — он верен во всем дому Моем.
Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит.
Как же вы не убоялись упрекать раба Моего, Моисея?» (Числ. 12:6-8)
(В Переводе короля Иакова еврейское слово, которое в данном случае переведено как «гадания», переведено как «темные речи»).
Обратите внимание, что здесь Бог называет Моисея рабом, однако ранее мы могли прочесть, что Он говорил с Моисеем «лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим». (Исх. 33:11)
Однако дружба с Богом не означает конца служения. Христос Сам показал, что значит быть служащим другом.
«Прямо возвещу вам об Отце»
Вскоре после того как Иисус возвестил Своим ученикам о даре дружбы (Иоан. 15:15), Он сказал им, что наступает время, когда Он будет говорить с ними об Отце более открыто. Он объяснил, что доселе говорил образно — метафорами и притчами — то есть теми «темными речами», которые были Ему не нужны в разговоре с Его другом Моисеем. «Наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце». (Иоан. 16:25)
Когда же оно наступило, это время? Ученики, вероятно, решили, что тотчас, ибо после того, как Иисус произнес немногие, но полные глубокого смысла слова об Отце, они сказали Ему: «Вот теперь Ты прямо говоришь и притчи не говоришь никакой». (Иоан. 16:29)
Обратимся к словам, которые Господь сказал чуть позже, предрекая, что ученики оставят Его. «Вот, наступает час, и настал уже…» (Иоан. 16:32) Иисус сказал это на арамейском. Иоанн перевел на греческий. Мы читаем эти слова в переводе перепода Иоанна, однако не стоит; бес-покоиться, что мог исказиться какой-то изначальный смысл.
Во многих переводах этого отрывка в принципе говорится одно и то же.
«Хотя Я говорил образно, по теперь наступает время, когда Я больше не буду говорить так. но ясно скажу вам о Моем Отце. В тот день вы будете просить во имя Мое. Я не говорю, что Я буду просить Отца о вас. Нет, Отец Сам любит вас. потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Я исшел от Отца и пришел в мир; теперь же Я оставляю Мир и возвращаюсь к Отцу». (Иоан. 16:25-28)
Мне особенно нравится 27-й стих в переводе Нокса. «Потому что Сам Отец — ваш друг, ибо вы стали Моими друзьями…». Он переводил с латинского перевода, который был сделан с греческого перевода Иоанна, однако в обоих языках слова «любовь» и «друг» имеют один общий корень.
А теперь зададимся вопросом: сказал, ли Иисус об Отце яснее и проще, чем прежде? Да, Его слова просты, они могли бы звучать примерно так: «Не говорю вам, что буду хлопотать за вас у Отца, потому что Отец Сам вас любит».
Гудспид переводит этот отрывок, следующим образом: «Я не обещаю ходатайствовать за вас перед Отцом, так как Отец Сам вас любит».
Называя учеников друзьями Бога, Христос призывает их самим задавать вопросы Отцу. Вовсе не обязательно, чтобы Он делал это за них.
Однако Он сказал, что просить им надо во имя Его. Это не означало, что если Бог не услышит имени Своего Сына, Он будет внимать с меньшей готовностью. Упоминая Имя Иисуса, мы с благодарностью признаем, что если бы Сын Божий не явил нам истину о Своем Отце, мы попросту не знали бы, как приблизиться к Нему. Быть может, мы даже и не желали бы этого.
Таким образом, нам нужен тот, кто выступает как посредник, кто ходатайствует, вступается за нас. Все эти слова соответственно означают «быть посередине», «посредничать», «становиться между». Каждый раз, когда мы молимся во имя Христа, мы благодарим Бога за то, что Он дал нам Иисуса как нашего Посредника. Он построил мост над пропастью, отделяющей нас от Бога, и открывает нам правду о любящем нас Небесном Отце.
Благодаря Христу мы знаем, что можем говорить с Небесным Отцом «как если бы кто разговаривал с другом своим». Мы не нуждаемся в каком-либо другом” посреднике, потому что Сам Бог является гашим Другом.
Иисус мог сказать многое о Своем Отце, но почему же Он сказал именно это и сказал незадолго до своей крестной смерти? Быть может, становясь свидетелями надвигающихся событий, ученики должны были помнить именно об этом? Может быть, именно это они должны были как следует осознать, чтобы правильно понять смысл Его искупительной
смерти?
Тайна исчезнувшего «не»
Удивительно, но факт: не каждому хочется слышать ясные слова об Отце, записанные в 16-й главе Евангелия от Иоанна. Однажды мне довелось услышать, как один священнослужитель клеймил это место как «достойную осуждения ересь». «Если Иисус ие ходатайствует за нас перед Отцом, — утверждал он, — у нас нет надежды на спасение».
Он не понимал — я уверен в этом — что тем самым осуждал слова Самого Христа. Со всей ответственностью я должен отметить, что, подобно многим другим, он привык читать 26-й стих, не замечая крайне важной частицы «не». Иисус сказал: «И не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас». Однако для многих это «не» куда-то исчезает. Мне случалось быть свидетелем того, как в многочисленных беседах, а иногда даже в печати этот стих цитировался без «не», — как обетование того, что Иисус действительно будет ходатайствовать о нас перед Отцом. Некоторые приходили в большое удивление, когда им указывали на недостающее слово. Я даже слышал, как проповедники признавались, что если это «не» действительно относится к данному тексту, то они просто не знают, что с ним делать. Кто-то попросту не замечает его. «Поскольку все мы знаем, что Христос действительно ходатайствует перед Отцом, 26-й стих — явный парадокс», — пояснил один из них. Он, конечно имел в виду это самое «не», однако Господь не сказал, что в этих словах сокрыта какая-то трудность. Напротив, Он сказал, что все это ясно и просто!
Время спрашивать
Побоявшись стать друзьями своего Господа, ученики
упустили другую возможность, доступную друзьям: они не решились на откровенные расспросы. А между тем они вполне могли бы спросить, действительно ли Он имеет в виду то, о чем только что сказал.
— Ты говоришь, что Тебе не надо молиться о нас перед Отцом? Но тогда почему же Моисей заповедал на Синае воздвигнуть столь обширное священническое служение?
— Разве на первосвященника не был возложен особый труд ходатайствовать о грешниках перед Богом? (Лев. 16)
— Разве Моисей не должен был молить Бога о том, чтобы Он не излил гнев Свой на народ, впавший в отступничество?
— Разве сам Моисей не говорит, что ему удалось убедить Бога изменить свое решение?
Ученики могли бы указать Иисусу на само Писание, в котором сказано: «Моисей стал умолять Господа, Бога своего, и сказал: Да не воспламеняется, Господи, гнев Твой на народ Твой… Отврати пламенный гнев Твой и отмени погубление народа Твоего… И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой». (Исх. 32:11-14)
— Выходит, Ты говоришь нам, Господи, что даже Моисей заблуждался?
В наще время, имея возможность прочесть Послание к евреям, мы могли бы углубить вопрос и спросить примерно так:
— Скажи, Иисус, если труд первосвященника представлял собой тот самый труд, который Ты пришел совершить и будешь совершать, когда предстанешь пред Отцом, почему Ты говоришь, что в действительности Тебе не надо ходатайствовать о нас перед Богом? И почему, несмотря на то, что Ты столь ясно сказал об этом, Твои близкие друзья Иоанн и Павел в своих новозаветных посланиях все-таки говорят о Тебе как о Ходатае, который просит о нас перед небесным судом? (1 Иоан. 2:1; Рим. 8:34) Неужели и они заблуждались? Может быть, Иоанн смутился, когда Христос в молитве просил Отца об учениках, хотя только что Он сказал, что в этом нет необходимости? (Иоан. 17:6-26)
Хорошо, если бы Иоанн попросил Иисуса помочь ему разобраться в том, что Он сказал об Отце. Тогда Иоанн мог бы записать бесценный ответ, а мы могли бы прочесть его сегодня. Однако и без того, имея в руках Писание, мы можем составить какое-то представление о том, как Господь мог ответить на эти вопросы.
«Не нарушить, но исполнить»
Иисус вполне мог начать со слов, которые Он сказал Своим противникам, обвинявшим Его в том, что Он противоречит Святому Писанию. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить». (Мат. 5:17)
Затем, имея обыкновение по-своему отвечать на такие вопросы, Он мог проследить историю развития идеи, согласно которой дети Божий нуждаются в посреднике между ними и их небесным Отцом. Он мог напомнить ученикам о том, как Бог сошел на Синай, чтобы говорить со Своим народом, напомнить о том, что Ему пришлось сделать, чтобы привлечь их внимание, о том, как, объятые ужасом, люди молили Моисея, чтобы тот упросил Бога не говорить прямо к ним, дабы им не погибнуть. «Говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть». (Исх. 20:18,19)
— Посмотрите, — мог бы сказать Иисус, — вы видите, что этот народ хотел какого-то посредника, хотел того, кого они воспринимали как друга Богу, который мог бы стать между ними и Господом, Которого они так боялись. Но вы, ученики Мои, вы знаете, чтс Я — Тот, Кто был там, на Синае. Боитесь ли вы Меня? Я призвал вас стать Моими друзьями, и вы знаете, что можете спокойно сидеть и вести со Мной откровенный разговор, как мы это делаем сейчас.
Я не желал посредника
Затем, не скрывая печали, Христос мог бы продолжить так: «Там, в пустыне, Я хотел разговаривать с Моим народом так, как сейчас говорю с вами. Я не хотел, чтобы между нами стоял кто-то еще, и поэтому могло показаться, что на самом деле Я не люблю Своих детей. Однако они не знали Меня так, как знаете вы. Во-первых, они были крайне дерзки и очень боязливы. Я не мог приказать им, чтобы они не боялись. Вы должны понять, что доверие и дружба не рождаются в приказном порядке, а поэтому до тех пор, пока они не узнают Меня лучше, Я был вынужден взять в посредники Моисея. Они не боялись его, а он Меня. Между Мной и Моисеем никто не стоял. Он действительно знал Меня и был Моим другом. Никто не стоял между Мной и Моим старым другом Авраамом, когда он прямо и открытоговорил Мне о Моем решении уничтожить Содом. Никого не было между Мной и Иовом, когда он, не сдерживая своих чувств, свободно говорил обо всем пережитом. Его утешители думали, что Я разгневался на него за это, но на самом деле Я не мог не оценить его доверие. И теперь Я Сам пришел, чтобы, как Моисей, стать между. Многие не поймут цели Моего прихода. Многие даже начнут искренне благодарить Бога за то, что Он послал Меня, такого доброго, посредником между ними и их оскорбленным небесным Отцом, как будто Я добрее Его.
Однако вы знаете, каков Я на самом деле. Вы видели, что Исайя оказался прав, предсказав, что Князь мира будет Богом. (Ис. 9:6) А теперь, ученики Мои, скажите Мне истину. Нужен ли вам кто-нибудь, кто защитил бы вас от Меня? Если нет, то не нужен вам и тот, кто защитил бы вас от Отца. Во время трапезы, когда вы вели себя весьма предосудительно, был ли кто-нибудь между вами и Богом, когда Я омывал ваши грязные ноги? Я хочу, чтобы вы запомнили на будущее: когда Я омывал ноги Иуде, между ним и Богом никто не стоял.
Со всею ясностью и простотой, которая только возможна, Я говорю вам, что Отец любит вас не меньше Меня. Он готов стать другом и простить так же искренне, как Я, в чем, надеюсь, вы смогли убедиться. Он тоже готов стать на колени и омыть ваши грязные ноги. Однако теперь Я должен идти на крест и хочу, чтобы вы были со Мной на Голгофе. Я хочу, чтобы вы видели, как Я умираю, и, может быть, это поможет вам яснее увидеть все то, что Я пытался рассказать вам об Отце».
К сожалению, из всех двенадцати один лишь Иоанн был там, однако он записал все, услышанное и увиденное.
Кто любит больше?
Много лет назад, когда моей младшей дочери было только шесть лет, мы во время семейного богослужения читали какой-то рассказ из христианского журнала для детей. В нем в ярких красках рассказывалось, как Иисус стоит перед Своим Отцом и просит Его о прощении, особенно о прощении маленьких детей, которые бывают такими нехорошими!
— Папа, — перебила меня Алиса с тревогой на лице, — это значит, что Бог не любит нас так, как Иисус?
Она решила, что тот, кто просит о прощении, любит больше того, кого надо умолять о нем. В тот вечер наше
богослужение немного затянулось. Маленькая девочка решилась задать очень важный вопрос. Она действительно хотела понять.
И я рассказал ей о том, что Иисус стремился донести до Своих учеников, собравшихся вместе с Ним в горнице. А теперь Алиса говорит моим внукам, что Бог любит их так же, как Иисус.
